Интервью с директором компании, занимающейся крионикой.
Крионика — перспективное и пока еще молодое направление заморозки тел недавно умерших людей и животных. Предполагается, что в будущем технологическое развитие позволит размораживать и оживлять сохраненные трупы, перезапуская мозговую активность и деятельность организма. Иными словами, те, кто сейчас заключают договор на заморозку после смерти, с какой-то долей вероятности инвестируют в свою будущую жизнь.
Мы поговорили с Валерией Удаловой, генеральным директором российской компании, которая занимается крионикой. Она рассказала, как проходит процедура, что ждет замороженные тела и кто уже сейчас может заключить соответствующий договор.
В чем суть крионирования и почему все говорят про бессмертие?
Идея крионирования простая — идеально заморозить. Так, чтобы каждая молекула осталась на месте. А дальше, когда медицина станет сильнее — разморозить, реанимировать, вылечить и омолодить. Вопрос только в том, как заморозить идеально.
Заморозкой биологических объектов занимается наука криобиология. Она сама по себе зародилась несколько сотен лет назад. Сейчас она стоит на пороге обратимой заморозки органов, но не крупных биологических объектов — не животных и не людей. Огромное количество экспериментов, институтов, лабораторий, первые криопротекторы, заморозка разных клеток, суспензия клеток и т. д. Все это развивается.
Сама методика замораживания сильно менялась на протяжении всего развития криобиологии. В самом начале была так называемая методика перфузии. К тому времени уже было понятно, что, если мы спускаем кровь с животного или с человека, заменяем ее на растворы криопротекторов (таких веществ, которые уже были открыты к 60-м годам). Они защищают клетки от образования кристалликов льда. Это если мы сделаем все хорошо, правильный температурный режим, то получится что-то хорошее. На самом деле, где-то с 50-х годов изобретено огромное количество криопротекторов самых разных типов. Кстати, идеального типа нет. Каждый из них имеет свои особенности.
Но сейчас уже какое-то время принята технология витрификации. Опять-таки, она в целом хорошо работает на не слишком больших объектах. Идея такая — есть раствор криопротектора, в котором есть основное вещество — пропиленгликоль, глицерин и набор других веществ. Вот мы, например, вымываем, убираем кровь и начинаем промывать через кровеносную систему эти криопротекторы. А ведь наша кровеносная система, эти сосудики капиллярчики, они подходят буквально к каждой клетке. Когда кровь уходит, приходит криопротектор и действует на клетке. Если мы все сделаем правильно — охлаждаем, повышаем концентрацию криопротекторов, то в результате тело человека или мозга насыщается этими криопротекторами, и только затем начинается процесс заморозки.
Кристаллики льда не образуются, вместо них получается твердый гель, как стекло. Поэтому технология и называется витрификацией, потому что «витри» — это стекло, витраж.
Эта технология сейчас единственная, которая применяется криокомпаниями. Я думаю, что ей придет на смену другая технология с использованием наночастиц. Уже есть первые такие опыты, которые обнадеживают, но пока мы используем технологию витрификации в том виде, как она есть. Итак, если человек только что умер, мы быстро получаем его тело и начинаем охлаждать: убираем кровь, начинаем подключаться к кровеносной системе. Мы промываем и промываем, это может быть очень долго, потому что сосуды иногда узенькие, а растворы чем более концентрированные, тем более они вязкие. При этом параллельно надо в определенном режиме понижать температуру. Такая процедура может занимать от 4 до 14 часов. Уже когда концентрация криопротектора в растворе в районе 70%, температура тело должна составлять –32 градуса. На этом витрификация завершается. После идет долгое охлаждение, в районе 10 дней, после чего тело размещается в дюаре (сосуд, предназначенный для длительного хранения веществ при пониженной температуре), заливается жидким азотом температурой –196 градусов и хранится.
Это лишь первая процедура. Далее идет длительное хранение, оживление, нагревание, реанимирование. Но таких технологий пока что нет.
Хранение более полных людей действительно занимает большее количество времени и средств?
Смотрите, вот есть дюар, он стоит два миллиона рублей, например. Есть азот, который заливается. В дюаре может хранится либо 4 полных тела, либо 10 нормальных, а затраты одни и те же. Неужели договор должен быть одинаковый? Если человек, например, весит 150 килограммов, то будет стоить в два раза дороже, чем если бы он весил 75.
В мире не так много компаний, которые занимаются подобным бизнесом. Их правда всего три?
Нет, их больше. Мы третья в мире по объемам, по количеству, по значимости. Есть еще несколько небольших американских компаний. Недавно открылась в Китае какая-то компания, очень дорогая, говорят, что у них уже есть шесть пациентов, но не знаю, там все непросто. Вот-вот собирается открыться подобный бизнес в Австралии. Открывалась компания в Испании, но у нее возникли какие-то трудности. Это только те, которые имеют криохранилище.
Возможно, что есть еще компании, о которых никто не знает, кроме избранного количества людей. Например, маленькие и частные криохранилища. Такие в истории были и есть. Я скептично отношусь к частным, тайным и небольшим компаниям и криохранилищам. Они тайные, у них нет постоянной открытости и развития, если они сделаны для какого-то клана. Я скептически отношусь к возможности этих компаний очень долго хранить. Будут хранить они 10–20–30 лет, а потом будет смена поколений, кому-то надоест, кто-то разорит, и все. Компания, которая открыта и постоянно развивается, у нее просто больше шансов быть стабильной. Мировой опыт показывает, что маленькие частные криохранилища не могут долго существовать. Однако был один интересный случай.
Есть такой городок в Америке, Недерлэнд. Давно-давно, лет 15–20 назад, люди сохранили какого-то дедушку в сухом льду. Там был скандал, суд. Городок маленький, и хранить не разрешали. Потом подумали: «Чего мы ерундой занимаемся», — и устроили фестиваль «мертвого деда». Раз в год в этот городок приезжает куча людей, большая развлекательная программа. Например, гонки на гробах, что-нибудь такое. При этом город поддерживает криосохранение этого дедушки в сухом льду.
Есть какие-нибудь особые сложности у, занимающихся криосохранением?
Сложность у нас всегда одна — наши желания превышают наши возможности. Не всегда хватает денег для развития. Такая стандартная сложность — хочется сделать мировую революцию, а ресурсов хватает на небольшой научный центр. Ничего особенного, есть обычные рядовые сложности — где-то что-то не понял, не так сделал, кто-то пришел неадекватный. У нас сложностей не больше, чем у любой организации.
Бывает, что обращаются неадекватные люди?
Конечно, бывают. Иногда реально сумасшедшие приходят. Ну ничего, работаем. А вы думаете, что они не приходят на какие-то заводы, больницы, автоцентры? Часть населения такая, работаем с ними.
А с какими просьбами обычно обращаются?
Они бывают не так часто. Самая частая просьба: «Я инвалид с психическим заболеванием, крионируйте меня бесплатно и прямо сейчас». Приходится как-то объяснять, что бесплатно и прямо сейчас не получится. Может быть, кто-то вообще вылечится в конце концов.
Кто у вас самый молодой клиент или уже пациент?
Девушка 18 лет. Она заключила договор. С несовершеннолетним мы просто не можем заключить договор. Девушка жива и здорова, но заботится о своем будущем, заключила договор на себя и оплачивает по своему графику. Но у нас был случай, когда родители сохраняли клетки умершего от лейкемии младенца, ему было полтора года.
Я правильно понимаю, что вы периодически сотрудничаете и с правоохранительными органами?
Да, например, если надо сохранить руку для следствия. У судмедэкспертизы таких технологий нет, а у нас есть. Так вот и работаем. Также подписывается договор. Как улику мы храним тело человека. При обычном захоронении все гниет, а вот при заморозке сохраняется.
Интерес к сохранению отдельных органов есть, мы это обсуждаем, но, какой именно будет случай, мы этого не знаем. Сейчас мы храним только тело человека.
А как крионирование оформляется юридически?
У нас есть критерий смерти. Они менялись несколько раз, но сейчас у нас критерий смерти — смерть головного мозга. Притом не просто смерть, а когда на электроэнцефалограмме нет электрической активности. Если такой активности нет, то это смерть и врач может поставить свою подпись. Правда, возможно, что и этот критерий будет пересмотрен. В Монреале несколько лет назад на электроцефалограмме находили другую электрическую активность.
В России мы не можем начинать работы до фиксации смерти. Если бы мы сейчас заморозили живого человека, то это считалось бы убийством, эвтаназией. У нас эвтаназия запрещена. Мы стараемся начинать как можно быстрее с момента фиксации смерти человека.
А какое максимальное количество времени у вас проходило с момента смерти человека до начала работ?
Иногда к нам обращаются люди, у которых родственники год назад были похоронены. Нам приходится объяснять им, что «мозга уже нет». И все равно далеко не всегда родственники говорят: «Ну ладно, так и быть, не буду его трогать». Иногда еще настаивают на том, чтобы сохранили его ДНК или скелет.
Если человек умирает, его отправляют в морг. Там температура довольно низкая — +2, +4. Однажды до крионирования тело лежало три дня, пару раз доходило до пяти дней. Конечно, повреждения какие-то происходят, но нейроны не взрываются и бактерии их не «сжирают» поэтому их еще можно крионировать.
А как обстоят дела с животными? Насколько я понимаю, питомцев можно усыпить?
Да, очень часто, например, когда видят страдания своих больных собачек или кошечек, то они их все равно усыпляют. Мы также прибегаем к этой же технологии эвтаназии. Просто тогда, когда животное начинает спать, мы уже можем понемножку понижать температуру, оно же все равно уже не просыпается. Еще при довольно высокой положительной температуре мозг перестает выделять эту электрическую активность. Даже не минус, а +20 и он уже не работает. В этом случае мы уже можем подключаться, и тут качество крионирования намного лучше, чем у людей. Мы животных крионируем по качеству намного лучше именно потому, что у животных есть эвтаназия, а у людей в России нет. Я за эвтаназию.
При этом не считаю, что надо отправлять на эвтаназию людей, у которых любовная трагедия, это к психотерапевту. Но есть случаи когда люди старые, смертельно больные без шансов на выздоровление, они тяжело страдают. Сейчас в России они получить ее не могут.
С точки зрения развития крионики, конечно же, надо начинать до момента смерти. Например, человек находится в агонии, он уже не проснется, он уже в коме, вот тогда надо начинать и охлаждать и подключать, тогда качество сохранения будет лучше. Для этого крионика должна быть более развита и популярна
Насколько я понимаю, к вам обращаются люди даже с любовными трагедиями?
Да, приходят и говорят: «Я молодой, жить не хочу, заморозьте меня прямо сейчас». У нас уже есть прямо подготовленный текст. Мы говорим, что не можем, это не разрешено, а если «вы» сами покончите с собой, то будет судмедэкспертиза и у вас будет очень плохое качество хранения. Мы далеко не поощряем и всячески противодействуем такому сюжету. Бывает и такое, что обращается кто-то из знаменитостей. Это могут быть как деятели культуры, так и госслужащие.
А вопрос религии не имеет никакого значения?
Нет, этот вопрос вообще не интересен. Если они не хотят, пусть не крионируются, но тогда выживут только атеисты.
Источник:
