Адвокаты и правозащитники уверены, что это СИЗО оправдывает название - «пыточная тюрьма».
После того, как глава Серпуховского района Александр Шестун был арестован по сфабрикованному обвинению и был помещен в «Лефортово», об этом следственном изоляторе ФСБ приходится вновь говорить.
Из Сети известно, что именно здесь находятся многие герои телевизионных новостей: бывшие губернаторы, крупные предприниматели, топ-менеджеры компаний. Всего в «Лефортово» сегодня содержится около 200 человек.
Спроси любого из них, ответит, что он сейчас не живет, пребывает в фильме ужасов.
Но обо всем по порядку.
Как минимум половина обитателей изолятора имеют адвокатов по соглашению, которые навещают своих подзащитных не только во время следственных действий. Понятно, что к людям серьезной величины и адвокаты приходят соответствующие. И тут сразу одно «но» возникает. «Приходят» - громко сказано. В «Лефортово» им еще надо попасть.
Вот как о ситуации рассказывают правозащитники. «В этой московской тюрьме, где содержатся арестованные по резонансным делам - губернаторы, мэры.., - попасть на свидание к клиентам всегда было проблематично. Адвокаты занимают очереди с ночи, проводят около СИЗО целый день, прежде чем им удастся пробиться к подзащитному.
Около СИЗО «Лефортово» всегда стоят несколько машин. В одной из них и днем, и ночью дежурит неприметного вида молодой человек. Он держит список адвокатов на всю неделю. Когда его спрашивают, как можно записаться, молодой человек предлагает прийти в пятницу и тянуть жребий.
Известный адвокат Сергей Бадамшин написал на своей странице в Facebook:
«Это не вопрос переполненность тюрем, это вопрос организации процесса. Нужно увеличить количество «следственных кабинетов» для встречи с адвокатами, количество персонала - вводящих и выводящих, чтобы ускорить процесс. И нужно меньше сажать людей в тюрьмы: есть домашний арест, подписка о невыезде. Я, например, сторонник системы залога. У нас же сегодня самая распространенная мера пресечения - заключение под стражу. Просто и удобно - никуда человек не денется, адвокат постоит в очереди, все нормально. Но я считаю, что если избрать мерой пресечения залог, причем достаточно существенный, никто никуда бегать все равно не будет. Согласно моему личному опыту, из тех людей, которым избирали мерой пресечения залог, ни один никуда не скрылся».
Бадамшину вторит адвокат Елена Левина: «Не могу точно сказать, как давно существует эта проблема, - я в «Лефортово» хожу с апреля. Говорят, раньше было чуть легче. В «Лефортово» шесть рабочих кабинетов, и адвокаты, и следователи ходят в одни и те же кабинеты преимущественно. Следователей пускают обычно без очереди - таким образом, чем больше следователей идет в один день, тем меньше шансов у адвоката пройти. Это первая проблема.
Вторая - в «Лефортово» большая проблема с выводом содержащихся в СИЗО. Подзащитного кто-то должен вывести из камеры, довести до кабинета, обыскать и так далее. И по дороге никто не должен его встретить. Поэтому процесс очень длительный. Бывает, что по несколько часов приходится ждать».
Теперь становится понятнее, с чем связаны тревоги как самого Шестуна, так и его жены Юлии после перевода того в «Лефортово». Пробиваться к нему крайне сложно. Со своим защитником глава Серпуховского района не может встретиться с 18 июля! Приезжая к шести утра, к концу рабочего дня в СИЗО, перед ними в очереди остается по 15-20 человек... И не только ситуация с адвокатами заставляет вздрагивать.
В уже обнародованном письме Александра Шестуна, которое он передал правозащитникам, как раз речь о жутких реалиях: «Второй день ко мне не может попасть адвокат, а люди здесь не могут дождаться защитников неделями. Это грубейшее нарушение закона. СИЗО-2 «Лефортово» устроено так, чтобы унизить заключенных, сломать их и подавить волю...».
И Шестун еще не педалирует ситуацию, зачем накалять и без того его непростые отношения с системой подавления.
Зато это делает Зоя Светова, журналист и правозащитник, член Общественной наблюдательной комиссии города Москвы, давая интервью одному из столичных изданий.
- Дело в том, что изолятор «Лефортово» я посещаю уже восемь лет, но последние два года - почти каждый день. Могу объяснить, почему раньше я и мои коллеги не говорили о том, что люди содержатся там действительно в пыточных условиях. Просто потому, что мы не хотели как бы вредить тем людям, которые нам об этом говорили. И люди-то с нами очень мало делились. В последнее время в этот изолятор заехали, говоря таким тюремным жаргоном, очень известные люди по резонансным делам.
- Что такое пыточные условия?
- Пыточные условия - это то, что, во-первых, этот изолятор очень старый, он, по-моему, XVIII века.
- В нем вообще нет горячей воды?
- В нем нет горячей воды, в нем есть камеры очень маленькие, это 8 квадратных метров на человека, где находятся два человека. Санузел не отделен от камеры. То есть там просто…
- Хоть ты губернатор, хоть ты полковник, хоть ты рецидивист, извините, ходить в туалет будешь, в утку, на виду у всех всегда?
- На виду у своего сокамерника. И не только на виду своего сокамерника, но на виду еще у видеокамеры, которая смотрит прямо на этот так называемый унитаз, который представляет из себя такой вот конус…
- Воронка обычная?
- Да. Кроме того, эта перегородка - она всего 1,5 метра.
- Почему нет соли обычной пищевой?
- Соли не дают по абсолютно непонятной причине. Как нам объяснили, что эти люди, эти заключенные, они натрут себе подмышки солью, у них будет температура, они не поедут на суд. Совершенно безумная…
- На самом деле без соли человек с ума сходит, по-моему.
- Но, кроме того, самое страшное в этой тюрьме - это то, что там изоляция, что не могут к заключенным попасть адвокаты, потому что там всего шесть кабинетов, а сейчас там 190 человек. Кроме того, специально не выводят людей для того, чтобы они волновались, нервничали, что адвокаты к ним не приходят. Мы уверены, что иногда искусственно не выводят людей…».
Та же Светова делает заключение: - Сейчас все сложилось в какой-то такой пазл, когда создается ощущение, что ФСИН, наоборот, усложняет жизнь заключенных, но следственный изолятор «Лефортово», я не хочу сейчас распыляться, стоит вообще особняком.
Но даже правозащитница, видимо устав перечислять все черные реалии СИЗО-2, не говорит, скажем, о том, что в голове обычного человека не укладывается. Там людям не выдают теплые вещи. Александр Шестун, написавший об этом, совсем не исключение.
Вспомним его письмо: «Я замерз, но мне запретили даже накрываться одеялом. Меня сегодня не пустили в баню из-за того, что мой сосед после операции не смог пойти. А условие - вдвоем или никто».
Само собой, мерзнет не он один. В 21 веке это дикость неописуемая. Впрочем, ее констатировали не раз и адвокаты, и те же правозащитники. В отчете Зои Световой и Елены Абдуллаевой, обнародованном в Сети, сказано, как в СИЗО-2 «заставляют людей, умоляющих теплые вещи поднять со склада, расписаться, что их заявление одобрено, а потом... вы слышали вообще такое? Потом месяцами не выдают теплую одежду со склада! И Иванов, режимник такой, нам говорит: по 59-му ФЗ мы теперь имеем право в течение месяца им эту одежду выдавать. А не сразу. Что?!! А?».
Мозги от реалий еще не снесло? Тогда продолжим изучать лефортовский быт.
Не так давно всплыл еще один факт - прослушка тех мест, где заключенные общаются с адвокатами. Об этом редакции «Независимой газеты» рассказал бывший сотрудник уголовного розыска, майор в отставке Алексей Суханов. Став адвокатом, он столкнулся с тем, чем сам занимался во время работы в силовых структурах, - прослушкой в СИЗО переговоров с подследственными, которые по закону считаются адвокатской тайной. И он, и другие его коллеги уверяют, что сотрудники СИЗО подсматривают за ними, подслушивают и изымают передаваемые во время бесед бумаги. В пресс-службе ФСИН на просьбу «НГ» подтвердить или опровергнуть информацию о массовых прослушках не ответили. Эксперты же пришли к выводу, что приведенный Сухановым пример типичен для российской правоохранительной системы и активно используется при расследовании «политических» дел.
И вот не заключение - коллективный вопль, исторгнутый сразу несколькими правозащитниками: «Этот изолятор нужно закрыть. Ему не место в Москве в 21-м веке. Если он тут есть, то это кому-то слишком прозрачно нужно. На это пора обратить внимание. Мы живем в демократической стране, тут есть еще общественность, и есть президент. Есть тут кто-нибудь вообще? Мы проверяли сегодня пыточный зал».
Для справки: Тюрьма была основана в 1881 году, с 1924 года - изолятор специального назначения, с 1930 - исправительно-трудовая колония. В 1935 году она была превращена в тюрьму для подследственных и в 1936 году была передана в ведение НКВД. Во время сталинских репрессий тюрьма широко использовалась НКВД как место пыток, при проведении допросов. С 1954 года по 1991 год тюрьма являлась следственным изолятором КГБ. В ней содержались во время следствия многие известные советские диссиденты.
С 1992 по 2005 год Лефортовская тюрьма - следственный изолятор ФСБ. В 2005 году тюрьма была переведена под управление минюста. (Закон, запрещает ФСБ иметь следственные изоляторы). Но Андрей Солдатов и Ирина Бороган заявили в 2006 году, что сотрудники ФСБ продолжили работать в тюрьмах и после указа путем получения удостоверений «прикомандированных сотрудников» министерства юстиции.
26 сентября 2017 года уполномоченный по правам человека в Москве Татьяна Потяева заявила, что до конца года в СИЗО «Лефортово» должны провести горячую воду. Этого так и не произошло.
