В занарской части Серпухова дом №36 по улице Пролетарской считается одним из худших и находится в паршивейшем состоянии. Однако городское начальство не видит в том беды, а УК ООО «Занарье-ЖКХ» и вовсе четыре года назад отказалось от дома.
Его строили из разобранной речной баржи, бороздившей Окские водные просторы, в революционном 1917 году, как казарму для рабочих-пролетариев. В доме-бараке было печное отопление и коридорная система до 1959 года, в котором бывшую баржу в восемь квартир перестроили.
На протяжении нескольких месяцев перестройки жильцы обитали в своих дворовых сараях, часть из которых до сих пор здесь торчит и шокирует своим видом. В сараях-то, когда они завалятся, очень бы не хотелось, чтобы оказались люди. Беда, что в доме стены все больше покрываются трещинами, бревна гниют и прогибаются, а электрическая проводка на ладан дышит. Бывали здесь газовщики и листовки свои расклеили, так как никаких гарантий людям в доме-развалюхе нет.
Его жительница Надежда Ивановна разговорилась: «Со всех четырех сторон наш дом выглядит жутко, а ведь под его прогнившими окнами ездят туристы в Слободу, в женский монастырь. Не знаю, как мэру Серпухова, но нам стыдно, что приезжие люди видят этот городской позор.
Все здесь рушится и гниет на старом-то дереве. Зимой вода в трубах замерзала. Не отапливается подъезд, и дверь входная не закрывается. А в доме №27 через дорогу нет покоя от наркоманов, которые вламываются и к нам. Жить страшно. А ведь здесь семеро детишек проживают, у которых для детства ничего тут нет. Жители устали писать жалобы в мэрию и руководству Московской области: чиновники ничем себя не проявляют, ничего для людей не делают. Местный депутат Павел Гущин нас избегает, никогда здесь не бывал, и смысла людям от него нет никакого. Похоже, что и он в детутатики наигрался. Раньше у дома был забор с калиткой, а теперь все распахнуто кругом. Заброшенность наша не имеет шансов на добро, на справедливость к людям. Власти мы не ощущаем здесь давно. Нам верить некому, буквально. Город предал и забыл этот уголок. Обидно, что и наши дети оказались в этой безнадежности…»
