Возможное объединение города и района повлечет превращение уникального биосферного резервата в обычный лесопарк.
За дебатами о возможном поглощении Серпуховского района городом Серпуховом как-то в тень ушла тема Приокско-Террасного заповедника. Что там говорить, его просто не вспоминали, набрасывая на ту чашу весов, что против объединения, коммунальные тарифы, зарплаты учителей и медиков, городские долги и еще много чего. Между тем, о резервате вспомнить надо было едва ли не в первую очередь.
В мире о нашем Приокско-Террасном хорошо наслышаны. Хотя бы потому, что не было еще в советские времена ни одной зарубежной правительственной делегации, которая после первого официального визита в Кремль следом не направлялась бы на юг Подмосковья, в Серпуховский район. Чтобы увидеть краснокнижных животных, которых и по зоопаркам-то насчитывались единицы. В наши дни в этом плане ситуация изменилась мало. Разве что в десятки раз вырос еще и поток обычных туристов, съезжающихся в столицу отовсюду. Им нравится, что в неполных ста километрах от первопрестольной есть уголок дикой природы, от которого дух захватывает.
И дан этому уникальному месту статус биосферного заповедника, то есть, поднят он на высшую ступень градации, существующей в мире охраняемой природы.
А теперь повернем разговор в несколько иное русло.
Мы справедливо считаем уникальную территорию своей. Да нам, собственно, и не обязательно помнить, что это федеральные земли. А статус биосферного заповеднику присваивали не у нас в стране, а в Париже, где находится офис ЮНЕСКО. И вся работа резервата подконтрольна международному координационному совету, чьи сессии проходят поочередно в разных странах мира. Кстати, ближайшая – через неделю состоится в Индонезии.
Между сессиями текущими вопросами охраны природы занимается Дирекция координационного совета. И она много лет настойчиво предлагала российским резерватам использовать принятый во всем мире формат сотрудничества с окружающими их территориями.
Схематично это выглядит так: сам заповедник в центре, вокруг него буферная зона, а дальше – территория сотрудничества. То есть город или иные населенные пункты, но где жизнь настраивается так, чтобы помогать резервату сохранять свою уникальность, нести природе только благо.
Главное – делается все не только на словах. Заключаются договоры, в конечном итоге изученные и утвержденные именно в Дирекции совета в Париже. И не стоит забывать, что международная практика не признает привычных нам вариантов типа – сегодня одно подписал, завтра – другое.
Три года назад «тройственный пакт» был заключен между Приокско-Террасным заповедником, Серпуховским районом и городом Пущино. И документы в ЮНЕСКО с той поры оформляются с его учетом.
Теперь представьте, по прихоти губернатора Андрея Воробьева взяли и ликвидировали район, как административную единицу. Как это объяснять не привыкшей к подобной ереси Европе? Как рассказывать, что надо полностью менять пакет документов, который прошел все юридические согласования, обсуждения в мировом масштабе?
Даже если мэр новообразования воспылает резкой любовью к заповеднику и сам прибежит заключать с ним договор, не серьезно все это. С точки зрения международной практики – нонсенс. Попробуй объясни помешанному на вопросах охраны природы международному сообществу, что у нас все могут перечеркнуть местечковые политические амбиции.
А ведь дело еще и не только в этом. Вы посмотрите на состав местных Советов депутатов? Будут они вникать в тонкости заповедных проблем? Они термин «биосферный» вряд ли слышали.
Председатель партнерства «Биосферные резерваты Евразии», почти двадцать лет сам руководивший Приокско-Террасным – Михаил Брынских рассказывал, как он в продвинутом наукограде Пущино, где на экологию смотрят со всей серьезностью, пять раз с докладами выступал перед депутатами и членами Общественной палаты, прежде чем они дозрели до подписания договора о сотрудничестве с резерватом. Народные избранники одно быстро понимали: работы предстоит много, но она не оплачиваемая, исключительно завязана на альтруизме.
Неизбежная смена кадров при слиянии муниципалитетов только усугубит проблему. Уже хорошо ориентирующиеся в вопросах, касаемых заповедника, люди уйдут, а новичкам понадобятся месяцы, чтобы вникнуть в очень непростые тонкости, связанные, скажем, с устанавливаемой на законные рельсы охранной зоной заповедника, с бесконечными терками с людьми, которые привыкли смотреть на уникальную территорию исключительно с точки зрения личной амбициозности (круто рядом дачку иметь).
– Нам на днях удалось познакомиться со схемой развития Серпуховского района, разработанной подмосковным правительством. Там такого понаписано! – Теряет присущее ему спокойствие Брынских. И поясняет: в серьезном документе никак не фигурирует термин «биосферный заповедник», ни слова о территории сотрудничества, и вообще практически отсутствует термин «экология». Никому до нее и дела нет. Нам пришлось поехать в федеральное минприроды, доложить об этом, чтобы как-то повлияли на область.
Очень сомнительно, чтобы чиновники из Красногорска отреагировали на боль заповедника. Свалками область удушена – им плевать, а то зубры там где-то пострадают.
И что? Готовы все и разом потерять? А единственный в Подмосковье биосферный заповедник в обычный лесопарк превратить? Не поймут нас. Да и нужно ли терять последний уголок дикой природы нам, окруженным свалками, жителям Серпуховского района, Серпухова и наукограда Пущино?
