О смерти Сергея Ткачёва стало известно 18 июля.
Офицер, командовавший легендарной 9-й ротой, той самой, о которой в 2005 году Федор Бондарчук снял свой знаменитый фильм, скончался 18 июля.
Человек, ставший героем Афгана, будучи заместителем командира, 7-8 января 1988 года, в ходе двенадцатичасового боя отстояли высоту 3234 у пакистанской границы во время вывода советских войск.
Уйдя из рядов Вооруженных сил, легендарный командующий работал начальником охраны ОАО «РАТЕП» и ОАО «Газпром». Но мало кто знал, что долгое время Сергей Ткачёв таксовал, но мало кто из пассажиров догадывался, что за рулем был не просто профессиональный водитель, а десантник, кавалер орденов «Боевого Красного знамени» и «Красной звезды»...
Сергей ушел из этой жизни молодым, ему еще не исполнилось и шестидесяти... Прощание с командующим 9-й ротой состоится 20 июля в 8.00 в Серпухове, в храме Всех Святых (Рабфаковский пр. 2).
Мы же предлагаем вниманию читателей интервью с Сергеем Ткачёвым, которое он дал газете «Ока-инфо» в марте 2011 года:
«Седьмой» пассажиров взял!..
Подполковник в запасе, бывший афганец, кавалер боевых орденов, а ныне серпуховский таксист считает: «Если работа нравится и приносит благо, то она не может быть плохой»
Его зелёный, уже далеко не новенький «Фольксваген» с «шашечками» на крыше не первый год колесит по дорогам Серпуховского региона. Кого только не приходилось возить. Но мало кто из пассажиров догадывается, что за рулём иномарки не просто профессиональный водитель Сергей Ткачёв, а десантник, кавалер орденов «Боевого Красного знамени» и «Красной звезды», командир легендарной 9-й роты. Той самой, о которой в 2005 году снял фильм Фёдор Бондарчук
Родился Сергей в 1962 году в подмосковных Озёрах. Ещё в детстве, в отличие от своих приятелей, мечтал стать десантником, поэтому после школы прямиком отправился в Рязанское воздушно-десантное училище. Однако, несмотря на отличный аттестат и два десятка парашютных прыжков в активе, конкурс Ткачёв не выдержал. Впрочем, отступать от мечты не собирался и стал таки курсантом училища. Правда, с третьего раза.
— Я в то время уже срочную службу проходил в Чехословакии, поэтому приняли меня в училище вне конкурса, – вспоминает Сергей. – ВДВ – войска мобильные, в течение получаса в грузовой самолёт ИЛ-76 загружаются три машины и взвод. Десантник – он автономен, как подводная лодка, потому что всегда всё носит с собой.
Прыгнул, приземлился, парашют скинул и готов вести бой.
Чуть больше четырёх лет Ткачёв постигал азы и секреты, тактику и стратегию десантных войск. Упорства и терпения ему было не занимать. И не только в учёбе. Однажды увидел красивую девушку и влюбился. Год настойчиво и красиво ухаживал, а потом сделал предложение. Отказать Марина не смогла. Сегодня в семье Ткачёвых двое детей: 15 летняя Лидия и 13 летняя Вера.
— Училище закончил в 1985 году, и нас с женой направили служить в 97 й Гвардейский парашютно-десантный полк в Литву, – рассказывает Сергей. – А через два года меня вызвало командование: пора, говорят, ехать в Афганистан. Впрочем, я и сам хотел рапорт написать. Но знающие люди мне сказали: на войну не просятся, но скажут надо ехать – отказываться не смей. Я и не отказался.
Направили Ткачёва заместителем командира 9 й роты. 345 й полк, в который входило это подразделение, базировался в Баграме–прикрывал аэродром и вход в Панджшерское ущелье. Это уже позже Ткачёв узнал, что полк противники окрестили «Баграм командос» и относились к нему с уважением.
— Офицеры, тем более на боевых действиях, никогда не носили опознавательных знаков, погон, эмблем, – говорит Сергей Борисович. – Только на рукавах хлоркой был нарисован знак «Роза ветров». Два раза мы летали в город Шандант, обеспечивали вывод дивизии. Никто не знал, что мы прибудем. Но когда сели в Шанданте – нам встретился местный дед. Старый, в чалме, с бородой. И говорит: «О, Баграм командос! Здравствуйте, ребята! Безам, безам (стрелять) не надо. Баграм командос все уважают. Хороший солдат. Погостите и езжайте домой. С вами воевать не будем…». Я колонну проводил от Шанданта до Кушки. Это достаточно большое расстояние. Ни одного выстрела не прозвучало, ни когда туда шли, ни на обратном пути. А за нами шли колонны – их обстреливали…
Тогда, по воспоминаниям Ткачёва и его сослуживцев, Афганистан представлял собой засилье безграмотных диких племён, которые между собой делили землю, воевали. И хотя с мирным населением запрещено было контактировать, наши солдаты к ним нормально относились, еду давали. Кстати, в аулы ходить было запрещено. Особенно по одному. Этим фильм тоже отличается от реальности. Герой Крюкова благополучно сходил в аул за спичками. На самом деле такие походы были чреваты всякими проблемами.
— У нас был такой случай. Сержант и солдат пошли в аул за дынями и арбузами, – вспоминает Сергей Борисович. – И не вернулись. Мы их потом нашли, раздетых, растерзанных, с вырезанными внутренностями. Издевались над ребятами, как хотели. Я такую же жестокость видел потом в Азербайджане в 1989 м году. Армянский район в Гяндже (бывший Кировабад) местные полностью выжгли, резали, убивали. Не разбирались – старики, женщины, дети… У меня слёзы от обиды текли – куда мы приехали? Что со страной сделали?…
В Афганистане расслабляться было некогда. Двухнедельная подготовка к боевым действиям, а затем выход на боевые действия. То колонны с провизией и техникой прикрывали, то с душманами в бой вступали. Причём там, где нога шурави (советские солдаты в Афганистане. – Прим. автора) не ступала совсем.
— Мы пытались пробить дорогу к провинции Хост, – вспоминает Ткачёв. – Пуштунские племена держали эту территорию под своим контролем. Даже моджахеды платили им дань, чтобы пройти. Снабжение всем необходимым шло только по воздуху – по земле подойти туда было слишком затруднительно. Сплошные мины. В середине декабря роту нашу направили на прикрытие отдельного инженерно-сапёрного полка, который должен был разминировать перевал. В день больше 300 метров не проходили, несмотря на хорошее оснащение. Неделю мы их прикрывали, но подрывов всё равно было много даже после разминирования. Да и когда перевал прошли, обстрелы колонн не прекращались. Причём, били душманы нашими же реактивными снарядами, придуманными ещё в годы Отечественной. Они настолько просты, что их можно с камня запускать или от пороховой дорожки. Кстати, «духи» и переговоры наши прослушивали. Мы когда это дело просекли, стали этим пользоваться: скидывали дезинформацию, переходили на другую частоту, быстро, в течение минуты, пока не запеленговали, передавали реальные данные, и вновь возвращались на прежнюю частоту. Однако после нескольких серьёзных обстрелов было принято решение блокировать ущелье Срана. Но командиру роты, капитану Алиму Махотлову, пришлось срочно уехать. Командовать подразделением остался я. Мне на тот момент 26 лет было…
Первое столкновение у роты Ткачёва случилось на подходе к ущелью. Под шквальный обстрел диверсионно-истребительного элитного полка моджахедов «Чёрный аист» попала армия афганских союзников. Но из за удалённости расположения «девятка» помочь ничем не могла. Чудом уцелевшие союзники вызвали артиллерийский огонь. Промахнулись. Первый же снаряд попал не к душманам, а в подразделение Ткачёва. Раненые, контуженые и один погибший. Тогда и случился тот бой, который увековечил Бондарчук в своём фильме. Правда, не всё, что показано в фильме, было на самом деле. Например, командира роты, которого сыграл актёр Алексей Кравченко, в этом самом бою убивают, а в живых остаётся всего один солдат. На самом деле на высоте «3234» оборонялись 39 солдат. 6 из них погибли.
— Днём выйти было нереально, – вспоминает Ткачёв. – Постоянно вёлся прицельный огонь. Высоты захватывали постепенно и по ночам. В чужой стране, через мины, пробирались в темноте, по отвесным сторонам скал и холмов. Высота «3234», на которой всё и случилось, была главенствующей. Мы, разделившись на два взвода, смогли занять её и соседнюю. На соседней командование на себя взял старший лейтенант Виктор Гагарин. В ночь с 7 на 8 января нас атаковали и в районе трёх часов дня предприняли попытку захвата одной из наших высот. С утра начались потери. Погиб сержант Андрей Федотов: осколок снаряда пробил радиостанцию, а другой попал ему в голову. Затем не стало пулемётчика Вячеслава Александрова. Будучи тяжело раненым, он вёл огонь из пулемёта по душманам, сумел перезарядить ленту, и, когда противник вошёл в «мёртвую» зону, вытащил пулемёт на открытое место и прикрыл своих. До пяти утра – постоянные атаки. А в районе 21 часа я понял, что на той высоте народ не удержится, и я запросил разрешение у командира полка переместить свой командный пункт на высоту «3234»… Это потом мы уже узнали, что атаковали нас «Чёрные аисты». Кстати, по данным разведки, после этого боя некоторые их командиры были расстреляны за то, что не смогли выбить нас с высоты… Мы дождались подкрепления и выстояли. Но на отход, однозначно, я бы команду не дал…
Спрашивать у боевого офицера про страх, наверное, глупо. Но не раз слышала от ребят, кто был там, что не боятся только дураки. Страх есть. Только в бою он куда то уходит, и голова начинает работать совсем по другому: ни о еде, ни о собственной безопасности, да и вообще ни о чём уже не думаешь. Цель одна – любой ценой выполнить боевую задачу.
— В части было жёсткое правило: на боевых действиях – ни грамма спиртного и никаких женщин, – говорит Ткачёв. – Выпивать–выпивали. На День Победы стол накрывали, на Новый год. Когда приходили с войны, отмечали и поминали тех, кто не вернулся. Но как показывают и говорят, что пьяными ходили в бой – это чушь. Ну как может человек с похмелья или пьяным на жаре бегать с рюкзаком и оружием?
После этого боя роту доукомплектовали, и она под постоянными обстрелами на позициях оставалась ещё две с половиной недели. Двоим бойцам посмертно было присвоено звание героя Советского Союза, многие участники той битвы награждены орденами «Боевого Красного знамени» и «Красной звезды». Кстати, за всю историю войны в Афганистане ни в одной роте не было такого количества героев: их в «девятке» четверо! И неудивительно, что когда 21 января рота под командованием старшего лейтенанта Ткачёва вернулась на базу, её встречали с почестями, оркестром и Боевым Знаменем…
А через два года советские войска уже покидали Афганистан. Последним с чужой земли, прикрывая знаменитый перевал Саланг, уходил 345 й полк. 11 февраля ребята пересекли госграницу.
— Готовились к встрече с Родиной всю ночь, – вспоминает Ткачёв. – Мылись, брились, костюмчики чистили. А когда мост пересекли, от нашей чистоты только белые зубы да блестящие глаза остались – запылились, пока доехали. Так что снова пришлось мыться, бриться и чиститься (смеётся). Кстати, вместе со мной в 9 й роте служил и нынешний председатель Серпуховского отделения «Боевое братство» Игорь Цапов.
Но на Афганистане военная жизнь Сергея Ткачёва не закончилась. Потом было Закавказье, Дальний Восток, где Сергей Борисович прослужил 10 лет. А когда здоровье пошатнулось, подполковнику Ткачёву предложили пойти преподавателем на военную кафедру Брянской государственной инженерно-технологической академии.
— Скучал, конечно, по службе, переживал, – признаётся Ткачёв. – Это ведь образ жизни. Для десантника практически потерять подвижность – это удар ниже пояса. Но ничего, свыкся потом. А там уж – и на пенсию. Долго думать, где осесть, не стали. В Пущине родители похоронены, сестра живёт. Вот и купили квартиру в Серпухове по сертификату. До сих пор обживаемся (смеётся). Работаю я в такси. Обидно? Да нет, что вы! Если работа нравится и приносит благо, то она не может быть плохой. Недавно ночью рожать барышню возил. Раньше «скорой» приехал по вызову. Но ничего, успел аккуратно довести (смеётся). Ну, а если б начались у неё роды в машине, то не страшно: мы ж десантники – справились бы!
Анастасия Даньшина
